Art Review, основанное в 1949 г., одно из старейших в мире изданий о современном искусстве, опубликовало ежегодный рейтинг Power 100. В этом списке — деятели искусства или их группы, оказавшие наиболее заметное влияние на культурный ландшафт. Как формулируют это сами авторы списка: ищут силы, которые формируют искусство настоящего времени и двигают его вперед.
Список всегда был субъективным (и такова специфика изучаемого предмета), но 2020 год задал составителям особенные задачи. Как оценивать, чья деятельность важней, если значимость искусства в целом поставлена под сомнение? Почти во всех странах были проблемы посерьезнее, чем художественные поиски. И еще. Рейтинг учитывает достижения именно текущего года. А ввиду того, что многие институции стояли (и стоят) закрытыми, рынок замирал, что делать редакции — выбирать из тех, кто хотя бы как-то проявил себя?
Решили, что быть power в 2020-м в первую очередь означает быть социально ориентированным. Поэтому в топ-10 лишь один участник, занявший 7-е место директор МоМА Гленн Лоури, — белый мужчина, чья основная деятельность не связана с правозащитой. На 2-м месте — коллектив художников из Индонезии ruangrupa, на 3-м — сенегальский ученый-экономист Фелвайн Сарр и историк искусства Бенедикт Савой, совместно занимающиеся вопросом деколонизации коллекций искусства западных музеев. Пожалуй, один из немногих знакомых российской широкой публике участников рейтинга — движение за права женщин #MeToo. Появившись в 2018-м, инициатива сразу заняла 3-е место, затем опустилась до 21-го, а сейчас поднялась до 4-го.
А возглавило рейтинг движение Black Lives Matter. Это, кстати, его дебют в списке, хотя появилось оно в 2013 г. Влияние BLM проявлялось и раньше, но в этом году оно достигло пика и стало символом глобального признания расовой справедливости и смены парадигмы в современной культуре. То, что началось как протест против жестокости полиции в США, молниеносно трансформировалось в движение, резко изменившее культурный ландшафт по всему миру. Это выразилось как в сносе памятников в США и Европе (явление, которое в России оценили, скорее, негативно, но за границей считают переосмыслением прошлого), так и в интересе к черной фигуративной живописи, признании темнокожих (в виде наград и назначений на высокие должности), повышенном внимании кураторов, галерей и дилеров к художникам не белой расы.
Для России рейтинг этого года знаменателен не только признанием повестки, над которой у нас хихикают и потешаются даже вроде бы образованные и культурные люди. Впервые в топ включена российский куратор — Екатерина Деготь заняла 54-е место. Составители отметили ее работу над фестивалем Steirischer Herbst в австрийском Граце, который Деготь возглавила в 2017 г. Это безусловное достижение, хотя заслугой российской культуры его можно назвать с натяжкой. Но тем не менее в рейтинге Екатерина представляет Россию.
Деготь всего лишь третья россиянка в Power 100 за 18 лет его существования. Два других героя — Дарья Жукова и Роман Абрамович, ставшие первыми из наших соотечественников, чьи заслуги в области современного искусства оказались глобальными.
В 2008 г. Жукову и Абрамовича парой поместили на 54-е место, а с 2011 по 2016 г. Жукова уже соло занимала места с 81-го по 98-е. Среди достижений Абрамовича фигурировали покупки триптиха Фрэнсиса Бэкона, Люсьена Фрейда и Альберто Джакометти («за такие большие деньги, что не стоит упоминать их в таком скромном рейтинге», — иронизировали в Art Review), а Жуковой — привлечение Рэма Колхаса к работе над зданием музея «Гараж» в Парке Горького и превращение музея в достопримечательность и настоящий центр современного искусства.
За Екатерину Деготь (да и Дарью Жукову с Романом Абрамовичем) можно только порадоваться, но в целом результаты России на глобальной арене современного искусства незавидны. Да и на поприще искусства классического мы давно уже не страна-лидер. Да, есть Эрмитаж, музеи Кремля и Третьяковская галерея, про которые слышал, наверное, каждый приезжающий в Россию турист. Да, есть и сохранилась научная экспертиза в главных центрах. Но российских выставок, которые задавали бы тон на мировом уровне или хотя бы встраивались в текущие настроения, — единицы. Навскидку на ум приходят выставки Цая Гоцяна в 2017 г. или Яна Фабра в Эрмитаже в 2016 г., «Манифеста 10» в том же Эрмитаже в 2014 г. — примеры, когда топовые мировые художники сделали что-то специально для российских музеев.
В этом году в Эрмитаже прошла первая в России выставка Чжан Хуаня, часть произведений для которой была создана специально для экспозиции — еще и под впечатлением от посещения Санкт-Петербурга. А в аннотации к тому же написали, что художник захотел поработать с музеем после посещения павильона Эрмитажа на биеннале в Венеции. Это круто (тем более что на родине павильон обругали), но это все равно капля в море.
Российские художники не создают произведений, значимых в глобальном контексте. Российские музеи делают хорошие выставки, некоторые из них хиты на локальном уровне. Но среди них почти нет тех, ради которых туристы будут готовы приехать на выходные, — как сами россияне делали ради ретроспектив Брейгеля, Леонардо, ван Эйка и т.д.
Многие показатели, например посещаемость музеев, улучшаются. Техническая оснащенность музеев растет. Но мы перестали производить смыслы. Наше великое наследие еще помогает нам быть заметными на культурной карте, но все, что мы делаем сейчас, это не полноценная часть художественного процесса, а что-то отдельное. И стоит ли удивляться этому, если посмотреть на топ-10 Art Review и сопоставить эту повестку с тем, что показывали музеи и галереи или даже создавали художники в последние два-три года.
