Принято считать, что так называемые рейтинги, публикуемые в РФ, сейчас отображают лишь страх опрашиваемых, а возможно и просто фабрикуются пропагандистами на коленке. Но это не так. Разумеется, простолюдин воспринимает свой разговор с поллстером как собеседование с начальством. Но ведь россиянин не всегда говорит с начальником так уж подобострастно. Если разозлится, может и нагрубить. И его инфантильность этому уж точно не помеха.
Накануне войны рейтинги Путина не были блестящи. Лишь две трети (69%)собеседников «Левада-центра» сообщали, что «одобряют» его деятельность, а 29% говорили, что нет. А в опросе Фонда «Общественное мнение» о «доверии» к Путину пропорция была и того хуже (58%: 30%).
Что можно взять у ВЦИОМа
Война все изменила, и в 2022-м рейтинги правителя, замеряемые всеми тремя главными опросными службами, поднялись примерно до 80%, и в пределах статпогрешности так до сих пор и не меняются. К началу 2023-го путинские индикаторы были такие: у иноагента «Левада-центра» — 81%; у близкого к АП, но сохраняющего объективистское лицо ФОМа — 77%; и у самого одиозного из всех ВЦИОМа— 78%. И в самом деле, трудно извлечь из этого хоть какой-то вывод, кроме того, что публика при виде начальства сразу начинает ходить строем.
Но толковый начальник, если он достаточно хитроумен, может многое узнать даже у самого осмотрительного подчиненного. Как таким начальником выглядит гендиректор ВЦИОМа Валерий Федоров.
Эта опросная служба с давних пор еженедельно задавала своим собеседникам коварный вопрос: «Все мы одним людям доверяем, другим — нет. А если говорить о политиках, кому Вы доверяете, а кому не доверили бы решение важных государственных вопросов?»
То есть, людей не спрашивали в лоб, «доверяют» ли они главе государства или, допустим, Алексею Навальному. Но при желании они могли их вспомнить и занести в белый или черный список. Результаты, конечно, оказывались совсем не похожими на индикаторы, полученные стандартными методами.
Несколько лет назад какой-то бдительный сановник увидел в открытой печати вычисленный таким способом рейтинг Путина, который оказался ниже 30%, и забил тревогу. ВЦИОМу надавали по шее, и с тех пор он публикует эти цифры лишь раз в месяц и таким способом, чтобы их можно было заметить, только заранее зная, что они есть.
Вот они. В последний предвоенный месяц о своем доверии к Путину самостоятельно вспомнили 28,7% опрошенных, а о недоверии — 8,3%. Нападение на Украину позитивно отразилось на чувствах к вождю, и в марте 2022-го соотношение стало: 43,1% к 6,4%. Много это или мало? Хотелось бы сравнить с тем, сколько советских людей самостоятельно вспомнили бы о доверии к товарищу Сталину году так в 1952-м. Но тогда доверие к вождю почему-то не измеряли.
Страдания начальников
Так или иначе, в отличие от вышеупомянутых восьмидесятипроцентных «рейтингов», этот параметр не удержался на прежней высоте и с осени плавно идет вниз. Последний опубликованный замер был таким: 35,9% («доверие») к 6,3% («недоверие»). Путин потерял ровно половину очков, набранных в начале вторжения. Ущерб заметный, но критическим пока не выглядит.
Зато образ главного его военачальника пострадал непоправимо. Накануне войны 17,4% опрошенных самостоятельно вспомнили о своем доверии к Сергею Шойгу (второе — третье место в списке, которое он разделил с Сергеем Лавровым). В марте 2022-го таких стало уже 21,1%. Но потом, и особенно после сентябрьской мобилизации, военный министр стал главным объектом раздражения публики. И сейчас о доверии к нему сообщают всего 11,8% опрошенных, почти вдвое меньше, чем в марте. А о недоверии — 4,6% (перед войной было всего 1,9%).
Двадцать с лишним лет этот человек, некомпетентный и невежественный во всем, кроме коррупции, прожил в качестве одной из самых раскрученных фигур путинской сцены. Казалось, странная его популярность вообще не зависит ни от чего реального. Но большая война с ней покончила. Даже потребители казенной пропаганды осознали профнепригодность лучшего полководца путинской эпохи.
Странное дело, но лучшего ее дипломата это коснулось гораздо слабее. Сергей Лавров вступил в войну с такими же высокими показателями народной приязни, как и Шойгу (17,4%), а к марту его популярность поднялась аж до 22,8%. Сейчас она заметно ниже (15,7%), но это далеко еще не обвал, да и индикатор недоверия (1,5%) невелик. Феномен стойкой народной симпатии к министру иностранных дел, в восемнадцатилетней карьере которого не было ничего, кроме провалов, еще будет изучаться специалистами. Но даже и через год после начала войны, одним из главных виновников которой был Лавров, эта дутая фигура все еще неплохо чувствует себя в пропагандистском балагане.
Коммунизм не пройдет
Зато схлопнулась фигура Геннадия Зюганова, главного и несменяемого ритуального оппозиционера путинской сцены. Любимцем народа он не был и накануне войны. О доверии к нему сообщали тогда всего 3,5% опрошенных. Но это и не входило в его функционал. Зюганова не должны были любить. Его должны были знать. И знание имело место: о недоверии к нему сообщали 15,5% собеседников ВЦИОМа. Если считать вместе с доверяющими, то Зюганов был на языке у 19% опрошенных и далеко опережал любого из прочих штатных «оппозиционеров». Но через неполный год после начала войны таких осталось всего 9% (3,3% доверяющих и 5,9% не доверяющих). Верноподданическая воинственность не принесла Зюганову дивидендов. Как и остальным думским чиновникам из всех «системных партий».
Из важных должностных фигур война не поколебала лишь образ премьера Михаила Мишустина. Накануне вторжения его фамилию с доверием вспоминали 9,2% опрошенных, а сейчас эта цифра выросла до 12% (при доле не доверяющих 2,3%). Премьер, который год назад вдвое отставал от Шойгу и Лаврова, почти сравнялся по народным симпатиям с Лавровым и обошел Шойгу. Причина, видимо, в том, что он выглядит наименее умалишенным среди высших должностных лиц. Но, судя по величине индикаторов, альтернативы Путину публика в нем не видит. Да и не ищет такой альтернативы.
Главный оппозиционер
Об этом говорит ее отношение к Алексею Навальному. Война не изменила его. О доверии к нему сообщают сейчас 2% опрошенных, о недоверии — 1,2%. Этого достаточно, чтобы сказать, что о нем помнят (ни у одного из губернаторов такого уровня упоминаемости нет), но явно мало, чтобы предположить, что на него рассчитывают.
Рассчитывают россияне по-прежнему на старый режим. Никакой экзальтации он не вызывает, процесс расставания с дутыми его фигурами набирает ход, но репутация правителя далеко еще не лопнула. Она только пошатнулась.
