Каких-то революционных новостей от восемнадцатого путинского послания не особенно и ждали. Но все же оно было главной по статусу речью за год большой войны. Опасались, пусть и несильно, что Путин повысит градус конфликта и официально объявит о состоянии войны между РФ и Украиной. Чаще предполагали, и даже иногда с надеждой, что он, наконец, сформулирует цели кампании и изложит какие-то условия мира.
Или, например, предложит прекратить огонь и начать «переговоры». Считают, хотя и без серьезных доказательств, что в Кремле уповают именно на перемирие по линиям существующих фронтов. Призывающую к этому статью Явлинского даже расшифровывали как тестирование российской и мировой реакции на такую инициативу.
Ну а некоторые просто ждали речи властителя России с привычным безотчетным ужасом. И хотя один аналитик удачно заметил, что есть люди, которым вообще свойственно заранее испытывать ужас, но послания Путина несколько раз оправдывали ожидания. Ведь хотя Путин всегда врет, но при этом почти каждый раз видно, чего он хочет на самом деле.
Правдивость его лжи
В шестнадцатом своем послании (январь 2020-го) он не вызывающими сомнений намеками объявил о намерении править вечно и о переделке с этой целью прежней конституции. А в семнадцатом (апрель 2021-го)пообещал «организаторам любых провокаций, угрожающих коренным интересам нашей безопасности», что они «пожалеют о содеянном так, как давно уже ни о чём не жалели». Нападение на Украину к тому моменту было делом решенным, войска стягивались к ее границам для генеральной репетиции вторжения, и угроза Путина выражала его мысли о предстоящей, как ему казалось, победе.
В нынешней речи единственное конкретное внешнеполитическое заявление – это «приостановка» Договора о стратегических наступательных вооружениях с Соединенными Штатами. Но это лишь констатация того банального факта, что отношения РФ и США слишком похожи на войну, чтобы изображать видимость контроля над вооружениями.
Что же до фирменных путинских намеков, то были и они. Но в этот раз без малейшего ощущения новизны. Вот например: «Чем более дальнобойные западные системы будут поступать на Украину, тем дальше мы будем вынуждены отодвигать угрозу от наших границ». То есть, аннексионистские аппетиты Путина под предлогом «отодвигания угрозы» будут увеличены. Но о том же несколько раз уже объявлял порученец правителя Лавров.
Путин потому и не конкретизирует свои аппетиты даже сейчас, что по-прежнему хочет захватить всю Украину. И проблема для него вовсе не в способах обоснования этого желания, а только в том, что у него нет сил его осуществить.
В том-то и ирония момента, что Путин в важнейшем якобы выступлении предстает вовсе не государственным деятелем, пусть и со знаком минус, а тем, кто есть, – ограниченным, странным и дежурно уязвленным человеком, который равнодушен к другим и погружен в беседы с самим собой.
Поскольку эти внутренние беседы всегда об одном и том же, а личный быт правителя не приносит ему никаких новых впечатлений, то и в сообщениях Путина всегда очень много повторов. Тем более, что, начиная с эпохи ковида, он ведет жизнь узника, пусть и в роскоши.
Аттестацию своего восемнадцатого послания Путин невольно дал в нем сам – оговоркой «прокрустова лажа». Он сразу поправился, но она совершенно точна. Маниакальный страх за себя не позволил ему не то что побывать на передовой, но даже и посетить тыловые районы в завоеванных землях. Рамки его личного опыта предельно узки. Все, что он знает о действительности, он знает от нескольких приближенных к нему охранников и придворных или вычитывает из верноподданнических докладов.
Речь стала поводом еще разок поделиться с публикой этим знанием, но еще больше – своими опасениями, радостями и печалями. Стилистически путинская исповедь тоже была обычной – привычная смесь откровений юного гопника («это не я», «это они», «они же сами», «это они же») с куртуазностью пенсионера на лавочке («посмотрите, извините меня, в священные писания, в главные книги всех других мировых религий…», «им, извините за моветон, наплевать…» ). Исторические фантазмы и мысли о западных сексуальных практиках – тоже оказались точно такими же, какие Путин уже излагал много раз.
Пусть все идет, как идет
Но это не значит, что послание-2023 было совсем пустым. Вот тезисы, которые явно или неявно в нем содержатся.
- Война - навсегда. По крайней мере, до тех пор, пока Путин не решит, что ее пора закончить. А пока он так не решил, никаких намеков на условия ее окончания нет и быть не может. Все его рассуждения о будущих делах подразумевают, что война перманентна и никакого мира нет.
- Путин недоволен своими неудачливыми генералами. Поэтому о них ни слова. Как и о победах на поле боя. Режимообразующая для него вера в уникальные якобы российские системы вооружений тоже пошатнулась, но не совсем исчезла. Показа боевых мультфильмов, как в марте 2018-го, под читку 14-го послания, на этот раз не было. Не было повторено и длиннейшее тогдашнее перечисление упоительных для правителя названий: «Авангард», «Пересвет», «Сармат», «Калибр», «Циркон», «Посейдон», «Буревестник»… Но «утверждённый Указом Президента план строительства и развития Вооружённых Сил на 2021–2025 годы» упомянут был. «Работа идет», - утешительно сказал себе Путин.
- За неимением военных побед Путин весьма хвалит экономические. Поэтому своих технократов и бывших сислибов он с одобрением упоминает либо персонально («Михаил Владимирович» - о премьере Мишустине), либо списком («Благодаря совместной работе Правительства, парламента, Банка России, субъектов Федерации и, конечно же, делового сообщества…, мы обеспечили устойчивость экономической ситуации»). Подлинной опорой режима оказались вовсе не военные и не чекисты (тоже едва упомянутые в речи), а вестернизированные менеджеры, возглавляющие экономику и финансы РФ. Желая похвастать их успехами, Путин приказал на четыре дня ускорить публикацию приукрашенных цифр о динамике ВВП (о якобы снижении его всего на 2,1%). Следуя своему правилу, он специально подчеркнул в речи, что эта публикация ни в коем случае не была ускоренной. Но в официальной стенограмме эту реплику по совершенно непонятной щепетильности убрали.
- Воспроизводя свой постоянный мысленный диалог с потерявшими собственность на Западе магнатами, Путин, сам по совместительству магнат, потерявший там собственность, глумится над неудачливыми собратьями и призывает их работать на его режим и держать активы в РФ. Нравится это магнатам или нет, но правителю очевидно, что у них нет никакого будущего, которое бы отличалось от его собственного.
- Думая о судьбах коммерсантов всех категорий, Путин заверяет, что никаких национализаций в советском вкусе он не планирует. По состоянию на сейчас это не ложь. Он явно не знает, как это сделать и кому бы он такое смог поручить.
- Размышляя о народе, Путин сообщает, что пушки и масло вполне совместимы и что кажущаяся ему естественной милитаризация всех сфер не означает понижения уровня жизни. Видимо, в настоящий момент он думает именно так и скорее не знает факты, чем искажает их. И уж точно в его повседневных страхах ему видятся какие-то протесты масс из-за ухудшения жизни. В отличие от своего кумира Сталина Путин этого боится.
Вот такая установочная речь диктатора воюющей страны. Весьма интересная для психолога и психиатра, но способная озадачить политического аналитика. Ее произноситель не выглядит ни храбрым, ни владеющим фактами, ни даже просто осмысляющим свои обязанности главы государства. Год назад принял стратегические решения, но на стратега не похож. В каждый отдельный момент его установка – делать как можно меньше, и пусть все идет, как идет. Замкнут в своих маниях, забавах и обидах, а о подданных вспоминает только для того, чтобы минимизировать их угрозу своей персоне. Впрочем, интуитивно исходит из того, что они ему созвучны.
И в день его странного выступления решительно ничто в столичном Гостином дворе не могло подсказать правителю, что он ошибается. Сливки российского чиновничества за неполные два часа больше 50 раз били для Путина в ладоши. А когда в заключение мероприятия включилась запись гимна, послушно вскочили на ноги и шевелением губ имитировали пение официальной песни, слова которой ни они, ни Путин не знают.
