Поддержите The Moscow Times

Подписывайтесь на «The Moscow Times. Мнения» в Telegram

Подписаться

Позиция автора может не совпадать с позицией редакции The Moscow Times.

О военных потерях Украины

Президент Владимир Зеленский обнародовал число погибших украинских воинов за два года большой войны – 31 тыс. В сети разверзлась бездна.
Какое бы число потерь мы ни назвали, оно будет неправильным
Какое бы число потерь мы ни назвали, оно будет неправильным Генштаб ВСУ

Нагнетают не только российские боты, но и масса живых украинцев, в т. ч. — патриотических патриотов, с которыми что-то случилось. Оставлю без комментариев.

Я не планировал ничего писать на тему наших потерь. Очень сложно. Особенно — когда есть личные истории. И их всё больше. Когда мы считаем уничтоженных россиян — это статистика. Наши — это не статистика. За каждой цифрой представляешь человека. Это раны близких и одна большая общая рана.

Но надо абстрагироваться от этого и поделиться соображениями, потому что эмоции вредят и разрушают.

Первое

Я получаю представление о потерях с 2014 г. Повторю то, что уже не раз повторял: какое число потерь ни назови, без десятка уточняющих вопросов и ответов оно вам ничего не скажет. Никакая обособленная цифра не будет исчерпывающей.

Чтобы цифра начала говорить — нужно понимать её структуру. Если вы не знаете детальную структуру — не стоит делать выводы, называть какие-то данные о потерях «неправдивыми», «заниженными», «завышенными» и т. д. Ваши личные ощущения о потерях всегда (!) будут неправильными. 

Основная проблема в том, что при назывании потерь разные субъекты оперируют числами с разной структурой. Отсюда разноголосица.

Есть безвозвратные и санитарные потери. Вывести адекватную интегральную цифру непросто, будут искажения. Например, воин может быть три раза ранен и три раза вернуться в строй. Данные о санитарных потерях лишь в общих чертах описывают ситуацию.

Любое число нужно воспринимать как ориентир, не как абсолют — а как порядок цифр. Если есть необходимость вникнуть — уясняйте структуру данных.

Второе

Что касается безвозвратных потерь — есть боевые (погибшие на поле боя, пленные, пропавшие без вести, умершие от ран на этапе эвакуации или в госпитале, утратившие из-за ранений способность нести службу и др.) и небоевые (умершие от болезней, ДТП, суицидов, несчастных случаев, выведенные из числа военнослужащих по разным причинам и др.).

Т. е., в безвозвратных потерях не все — погибшие.

Цифры отражают не только непосредственную ситуацию на поле боя, но и: проблемы с дисциплиной, проблемы с медицинским обеспечением, проблемы на стадии мобилизации, беды с морально-психологическим состоянием и т. д.

Детальная структура потерь даёт возможность делать выводы о влиянии на боеспособность. Поэтому она закрыта.

Я не знаю, какие данные охватывает число 31 000 погибших. Только в бою? Все погибшие? Могу предполагать, но не вижу смысла.

Но летние данные о «70 тыс. убитых, 120 тыс. раненых», с которыми сейчас сравнивают данные президента Зеленского, — чушь.

Третье

Кардинальное отличие цифр украинских потерь от российских в том, что о львиной доле украинских потерь информация открыта.

Эти цифры не педалируются, но они доступны. Цензуры нет (хорошо это или плохо — другой вопрос). Потеря каждого воина — боль. За исключением очень специальных воинов, о гибели военнослужащего может написать семья, земляки, сослуживцы и т. д. У нас скрыть эти данные невозможно. Большая часть отслеживается по открытым указам о награждении посмертно.  

Видел в сети много комментариев из серии «вот бы какой-то независимый подсчёт наших потерь, волонтёрский или какой-то подобный».

Так всё это есть.

Вот и вот публикации, которые делал коллектив «Книги пам’яті полеглих за Україну» (стена памяти на Михайловской — это их работа совместно с Национальным военно-историческим музеем Минобороны) в ноябре 2023 года. Там есть погрешности (с публичными данными так всегда), но материал очень наглядный. Собраны и боевые, и небоевые безвозвратные потери не только Вооруженных сил Украины, но и всех Сил обороны.

Россияне все эти данные собирают и цифры знают. Но они их в обобщённом виде не разгоняют! — только в виде отдельных эмоциональных историй или фото с кладбищ, чтобы раздёргать людей.

Потому что реальные цифры наших потерь

  • 1) в разы меньше российских;
  • 2) в разы меньше того, что вбрасывает российская пропаганда.

Т. е. Кремлю невыгодно их разгонять. Россияне очень часто используют приём «отзеркаливания»: приписывают нам свои потери, чтобы запутать, создать чехарду цифр.

Если суммировать по открытым данным все виды наших безвозвратных потерь, включить пленных и пропавших без вести, это число сейчас 50-55 тыс. человек. Подчёркиваю — максимальное число и не все в этой сумме — погибшие.

Четвертое

По данным группы «Информационное сопротивление», которые совпадают с цифрами российских мониторинговых групп, в самой России публично подтверждена (некрологи, фото с кладбищ и поминальных мероприятий, др.) информация о гибели более 45 тыс. российских военнослужащих. 

Это — убитые с очень небольшой долей умерших от ран и мелкими вкраплениями небоевых инцидентов. Т. е., на 99% — это боевые безвозвратные потери. И это минимальная, абсолютно достоверная цифра: есть имена и все данные.

Без пропавших без вести. Без пленных. Без списанных вследствие ранений. Без небоевых потерь. С Крымом, но без (за очень редким исключением) жителей ОРДЛО (отдельных районов Донецкой и Луганской областей).

У нас 50-55 тыс. — это максимум, а у них 45 тыс. — это минимум. 

Россия потери скрывает, реальное количество убитых/умерших, согласно косвенным признакам, может быть в 4 раза выше публично засвеченных.

Президент Зеленский назвал цифру 180 тыс. убитых российских солдат. Порядок цифр такой, но могут быть нюансы учёта. Например, учтена какая-то часть жителей ОРДЛО, которые уже формально служили в российской армии, либо не только убитые россияне, но и умершие в армии по разным причинам.

Всех безвозвратных потерь может быть и больше — особенно списанных из-за тяжёлых ранений.

Военные эксперты говорят, что Россия проиграет войну, если соотношение потерь будет 1 к 5. Мы можем делать обоснованное предположение, что сейчас соотношение безвозвратных потерь — 1 к 3,5 или к 4. У россиян больше наших пленных, но у них непропорционально больше пропавших без вести, вспомните хотя бы мобильные крематории. 

У Украины ситуация тяжелая, но и у противника – всё в напряжении. Цифры опровергают миф о невозможности победить Россию. Мы близки к этой грани. Поэтому я и повторяю: необходимо единство и концентрация всех сил, безысходности точно нет. И оружие.

Задержка с поставками от партнеров имеет очень страшное и наглядное математическое выражение: неизбежно начнёт выравниваться соотношение потерь. Соответственно — шанс переломить ситуацию отдалится.  

Уверен, что аналитики основных партнеров все эти выкладки знают не хуже нас и своим лидерам докладывают. Ввиду чего затягивание политических решений выглядит ещё более отвратительно и контрпродуктивно.

Президент Зеленский отметил, что в марте–апреле будет очень сложно. Я уже писал, что есть прямые параллели с весной 2022 года. Тогда самый страшный месяц был — май: когда решения о поставках оружия уже были приняты, но на фронте всё заканчивалось. Помогать и не усложнять — вот базовые установки на ближайшее время.

читать еще

Подпишитесь на нашу рассылку