Потому что он руководствуется не политической логикой, а гуманитарной, человеческой — той самой логикой, которую колдовским каким-то образом война изъяла у многих из головы.
Свои первые семь лет тюрьмы Горинов получил за такие слова: нельзя, говорил он коллегам, муниципальным депутатам, устраивать праздник и выставку детского рисунка, когда война. Он сказал эти слова в стране, которая с тех пор вот уж два с лишним годом одновременно воюет и устраивает праздники, ухитряясь войны не замечать. То есть не замечать, что люди убивают и бывают убиты.
Суд решил, что слова Горинова о невозможности праздников во время войны — это военные фейки, то есть публичное распространение под видом достоверных сообщений заведомо ложной информации, содержащей данные об использовании Вооруженных сил России в целях защиты интересов Российской Федерации и ее граждан, поддержания международного мира и безопасности… ну и так далее.
В логическом пределе слова Горинова значат — ничего нельзя во время войны! Есть нельзя, пить нельзя, дышать нельзя, жить нельзя. До чего же вывихнутыми должны быть наши мозги, если мы несмотря на войну живем?
Первые свои семь лет Горинов получил за то, что сказал банальность, трюизм, саму собою разумеющуюся истину. И если бы нам удалось сбросить с себя специальный военный морок, то мы увидели бы очевидное — нельзя жить во время войны и, стало быть, война должна быть немедленно остановлена.
Конечно, эта совершенно естественная для человека мысль крайне опасна для государства, ибо ставит под сомнение нужность государства, нужность самого политического класса, причем по обе стороны фронта.
В своих тюремных разговорах, за которые Горинова теперь судят во второй раз, на сей раз его обвиняют в оправдании терроризма, Горинов опять же говорил банальности, трюизмы, самоочевидные вещи. В логическом пределе его рассказы сокамернику про полк «Азов» и про бомбежку Крымского моста означали: «Ты не победишь на войне. Тебя там убьют. Нас всех убьют на войне. Мы все друг друга перебьем».
И это самая естественная, самая верная, самая очевидная мысль о войне, которую думал бы каждый человек, если бы мог сбросить морок государственной пропаганды. Не будет никакой победы, будет смерть. Мертвым не нужны ни деньги, ни территории, ни воинская слава, ни государственные награды. Нас просто дурят вместо того, чтобы остановить войну.
Наивно-пацифистский плакат, с которым Горинов вышел в зал суда, гласит: «Хватит убивать. Остановим войну». И это самая простая, самая очевидная, самая непреложная мысль — стойте все, где стоите, остановите войну немедленно, прекратите стрелять, замрите, подумайте минутку и разойдитесь по домам. А эти государственные придурки, облеченные должностями миллиардеры в лимузинах пусть потом хоть сто лет ведут переговоры, хоть сто международных конференций устроят в курортных городах — черт бы с ними, лишь бы не гнали людей на смерть, не разрушали бы города и не поганили бы землю минами и ядами.
Этот плакат в руках Горинова был несомненно опасен для государства, потому что напоминал людям самые простые, самые естественные, базовые их чаяния, которые в моей молодости формулировались наивной поговоркой «лишь бы не было войны» и не менее наивным лозунгом «make love not war». Что с нами случилось? С каких это пор мы хотим заниматься войной, а не любовью? Почему миром управляют люди, которые готовы делать все, что угодно, лишь бы была война?
Наивно? Банально? Разумеется! Но в том-то и состоит главный подвиг Горинова, что он осмеливается декларировать самоочевидные вещи, в то время как все люди вокруг сошли с ума и хотят возрожденного величия, исторической справедливости, контрибуций, инвестиций — чего угодно, только не банальных мира и безопасности.
Этот опасный плакат у Горинова в суде, разумеется, сразу же попытались отобрать судебные приставы. Но Горинов не отдавал, говорил, что плакат — его собственность и, чтобы изъять его, необходимо составить акт изъятия.
Вот я и подумал, что, кроме всего прочего, война является актом изъятия здравого смысла из человеческих голов.
