Владимир Путин вечен, режим могуч, поэтому российская оппозиция должна, по сути дела, отказаться от каких бы то ни было притязаний на политическую деятельность и прекратить существование. Именно так можно интерпретировать слова о том, что Россия проиграна, а россиянам нужно заняться своими делами - «пускать корни» в новой почве.
Иноземцев утверждает, что исключительно мирный протест уже не актуален. Бороться с режимом сегодня нужно суровыми методами, не избегая политического насилия, но этим должны заниматься люди, живущие в России. Если и ждать изменений, то они произойдут внутри страны и будут продиктованы политическим развитием российского общества.
Не против режима
Иноземцев прав в том, что российская оппозиция продолжает выступать за такие способы борьбы с режимом, которые в условиях современной России не работают. Однако взваливать вину за это на страны Запада, которые якобы только под такими условиями поддерживают российскую оппозицию, в том числе финансово, тоже неправильно. Российская оппозиция с начала 2000-х годов никогда даже не задумывалась о «немирных» формах протеста, и такой подход со временем превратился в нерушимую догму, которая воспринимается как единственно допустимая как с политической, так и моральной точки зрения.
Однако это лишь следствие главного порока российской оппозиции: она никогда – ни на заре своего возрождения, ни в пору своего расцвета во времена Болотной площади, ни сейчас – не ставила и не ставит целью свержение путинского режима. Задача-максимум всегда заключалась в том, чтобы войти во власть, стать её частью, а затем — в идеале – попытаться менять ее изнутри.
Время показало, что такая «политика» нежизнеспособна.
Оппозиционные лидеры не извлекли для себя никаких уроков, что мы и наблюдаем по их продолжающейся деятельности, направленной в основном на монетизацию своего нынешнего положения и на борьбу друг с другом.
С учетом этого обличительный пафос профессора Иноземцева становится понятен. Однако возникает вопрос — если политическими изменениями в России должны заниматься исключительно оставшиеся в стране граждане, то как это видится уважаемому профессору? Ведь на данный момент любая попытка борьбы, даже декоративная, сразу же приводит к тому, что борющиеся оказываются под колпаком старины Мюллера, и никакой эффективной деятельностью заниматься не могут.
В то же время люди, которые уехали в эмиграцию и находятся на свободе, которые хотят и могут что-то сделать, по воле профессора Иноземцева лишаются любой субъектности, любых возможностей повлиять на ситуацию. Им приказано забыть о том, из-за чего они, собственно, уехали.
Очень непоследовательная, мягко говоря, позиция для именитого мыслителя. Не говорю уже о том, что такое подспудное разделение россиян на две категории – на тех, кто уехал, как на людей второго сорта, и тех, кто остался, – здорово напоминает риторику путинской пропаганды.
Однако если взглянуть трезвым взглядом, станет понятна ложность исходного постулата о вечности и незыблемости путинского режима. Путин не вечен, а его режим — смертен, причем смертен внезапно.
Против режима
Мы все видели, например, историю «пригожинского бунта», наглядно показавшего, что путинская власть куда хрупче и слабее, чем кажется. Она базируется, в общем-то, на равнодушии подавляющего большинства населения, включая работников госаппарата. Путинский режим держится не на преданности, а на пассивности, безответственности и безынициативности.
Стало быть, режим не только должен, но и может быть сокрушен. Однако для этого нужно отбросить старые, изжившие себя способы борьбы. Нужно уйти от политики индивидов, когда все решают конкретные люди, за которыми ничто не стоит, кроме (во многом условного) морального авторитет. Монтажеров, осветителей, текстовиков и дизайнеров обложек для YouTube в «команду политика» не запишешь при всем желании. Вместо этого следовало бы создать массовое политическое движение, которое опиралось бы на широкую поддержку, в том числе и финансовую – в первую очередь за счет членских взносов.
Такое движение могло бы принять стратегию противодействия путинскому режиму, в которую вошли бы: выработка видения России без Путина и программы действий; работа с политиками и правительствами западных стран с целью убедить их в необходимости решительных шагов по борьбе с путинским влиянием и предложение таких конкретных шагов, начиная со стратегии по противодействию путинской агрессии; борьба с агентами влияния Кремля на Западе; защита прав эмигрантов и оказание им необходимой помощи; установление связей и оказание поддержки сопротивлению внутри России; осуществление конкретных акций по ослаблению режима, включая адресные акты устрашения в отношении видных лиц режима (министры, губернаторы, полицейские начальники, судьи и прочие — опыт «Народной воли» и эсеровской тактики начала XX века в помощь), кибероперации против военных и экономических учреждений и многое другое.
Все эти способы должны быть сведены в единую систему и использоваться не хаотично, а по согласованному плану.
Российское политическое движение могло и должно было бы стать мостом, соединяющим западные страны и ту часть российского общества и российской элиты, которые не в восторге от внешнеполитического курса Путина. Такой статус дал бы существенные козыри в руки российским эмигрантам и позволил бы застолбить место за столом переговоров.
На индивидуальном уровне или на уровне маленьких герметичных группок такие задачи просто невыполнимы, как и невыполнима одним-двумя-тремя пусть даже очень талантливыми людьми разработка продуманной многоплановой стратегии и программы действий. Требуется координированный интеллектуальный труд десятков, если не сотен специалистов и активистов. Достичь такого можно только в широком политическом объединении.
История показывает, что эмигранты могут играть значимую роль в политических трансформациях у себя на родине. Списывать их со счетов, как это сейчас стало модно, весьма недальновидно. От Ленина и Сунь Ятсена до Шарля де Голля и аятоллы Хомейни — исторических примеров более чем успешного возвращения эмигрантов хватает. Залогом их успеха стала солидная (и массовая!) политическая опора, созданием которой они занимались в годы эмиграции. Таков путь.
Однако сегодняшняя российская оппозиция, судя по всему, к такому разговору не готова.
